Если друзья глупее нас – то зачем они нам?!!! Лечить и тешить комплексы собственной неполноценности? Если друзья сильнее нас и решают все наши проблемы – то давайте сделаем их главными героями книги, по крайней мере, они заслуживают этого куда больше чем мы, а себя, превратив во второстепенного персонажа проходной сцены, без имени. «Он».
Несколько равных человек, просто не похожие друг на друга?
Дополняющие?
Противоположные начала?
Что вообще есть дружба, как не встреча, подразумевающая создание ситуации, в которой нам будет хорошо. Почти то же что письмо, но только в реальности. Ведь настоящая дружба это – ложь о самом себе, друг о друге, бесконечный компромисс, глухота ко лжи и обязательные компромиссы. Вот я и говорю – книга.
3.
Могут ли друзья быть лакмусом нас самих? Могут ли они быть спасением? Комическими персонажами и доказательством нашего всемогущества и всесилия?
4.
Я не хочу писать так.
Обыватели.
А вот обыватели могут быть кем угодно. Но в тех сериях книг, которые я собираюсь писать следующими: «Розовая луна», «Коммуна Хиппи», «Байкеры», «Пять, шесть и больше», «Битлз» они будут массой – как и город – огромным многоголовым существом, агрессивной средой, губителями свободы – Заводом, который при помощи обжига, прессования и ломки, делает тебя таким же, как и все.
Почти Кизи? Не совсем. У меня к Нетаким будут злобно агрессивны без исключения все.
2.
Ну а толпы на улицах. Так действительно куда лучше – «ярмарка», «полный трамвай», и «рождественская распродажа». Но не описывать же каждого среди спешащих спин и неинтересных лиц.
3.
А о друзьях, они, так же как и молчаливые возлюбленные – только то, что мы думаем о них. Набор наших собственных самообманов.
Друзья, Враги, Обыватели.
Закон Двенадцатый. - - Современная Смерть больше не носит костяной маски черепа. Это кто-то (даже не наркоман) в капюшоне спортивной кофты из-под натянутой сунутыми в карманы руками крутки, белая прядь длинных волос. Ни каких комплексов по отношенью к своей работе... И естественно никакой философии. Убил, переступил, и пошел дальше. Путь между трупами - даже не ощущенье пути. Скорее привычкой, на которую не обращаешь внимания. |
Те, кто происходит ко мне. Среди них нет ни одного моего друга. Мастерство подразумевает не только копошенье в себе. Это и умение понять то, чем есть стоящий рядом с тобой человек.
Женщины могут обманывать нас. У мужчины этого, к сожалению, не получается. И потому, чем больше я узнаю людей, тем меньше и меньше могу в них обманываться. И, скорее всего для меня друзья – это люди, которым в данный момент просто выгодно быть вместе. А когда ситуация исчерпает себя... Я редко пишу о том, что бывает с теми, кто учувствовал вместе со мной в одной книги...
Вернее я никогда не напишу, как я отношусь к ним через два-три года после того, как все закончилось.
21. «Три товарища», «Три мушкетера», «Смок и Малыш», «Питер и Таккер», «Дети из Белербю» - разве хоть кто-то из них друзья в том самом подлинном смысле этого слова – отказе от собственного я, жертвенности, самопожертвования, служения, верности, чистоты помыслов, «не суди», я должен и я готов? Вот именно о такой дружбе должны быть настоящая книга. Дружбе, которая идет через года, а не отражает какой-то ничтожный момент существования – всего один поступок и один шаг. Один поступок ничего не определяет. Иногда он может быть продиктован не столько благородным порывом, сколько самой банальной глупостью. - - О Друзьях и Врагах. |
Ну а враги?.. Возьми любого их тех, кто хотел бы дружить со мной, и из него получиться просто отменный – куда же лучше? – вражок средней руки. Ну а подлинный враг, тот самый супер босс... Если вы оба сильны на все сто, то вам не одолеть друг друга. А значит, вы скорее договоритесь, уважая силу и разум друг друга, чем устроите последний, одинаково смертоносный для вас бой – бойню. |
А потом вдруг возник вопрос – не заглуючиваюсь ли я? Сейчас объясню. Я пишу о празднике и о серьезной литературе, забывая главный закон издателей и кинематографистов всего бывшего Союза:
«Читатель - дебил» - говорят они, - «И он попросту не поймет серьезной литературы».
Они хотят чего-то попроще, и как только перед ними появляется нечто, чего они не могут узнать, то им это не нравиться. То ли им (читателям) нравиться находиться в одномерном пространстве узнаваемых схем и образов, то ли... Не сделаю ли я ошибки, начав писать совершенно иное?
Но точно так же я могу задаться вопросом:
«А смогу ли я написать так, как я хочу это сделать?» - понять это я смогу только после того, как начну писать Те Самые Десять Книг.
